Виктория Холт. Коварные пески.

В романе Виктории Холт, который по жанру скорее любовный, нежели детективный, римским мозаикам отведено важное место - в них заключена важная информация, они являются подсказкой для основных действующих лиц. Следует заметить, что автора определенно восхитили какие-то образцы римских мозаик, навеяв весьма мрачные образы. В то же время большинство римских мозаик посвящено позитивным сюжетам - древние римляне ценили красоту, оптимизм и старались запечатлеть в мозаиках лучшие стороны жизни. Предположить, что художники запечатлели в мозаике чью-то казнь, пусть и не вполне обычным образом - довольно смелое допущение со стороны автора.

Скачать роман Коварные пески в формате rtf в архиве zip

Внимание! Нижеследующие отрывки из романа содержат спойлеры и раскрывают тайны романа.

. . .

Чтобы отвлечь меня от грустных мыслей, она попросила меня помочь ей в реставрации мозаики, которую обнаружили во время раскопок. Эта работа требовала особых навыков, и в мою задачу входило только подавать кисточки и растворы. Находка представляла собой желтоватый диск, на котором была изображена какая то картина, и было необходимо как можно полнее восстановить это изображение. Собрать мозаику из сохранившихся кусочков — весьма тонкая работа, сказала мне Роума, но если эта работа будет закончена, ее обязательно возьмут в Британский музей. Меня поражало, какую осторожность и тщательность требует реставрационная работа, и когда я видела, как кусочки мозаики вновь обретают свое место, постепенно восстанавливая утраченную картину, меня охватило радостное волнение.

. . .

— Я только что был на раскопках. Эти мозаики весьма любопытны… все время повторяется один и тот же рисунок. Однако я так и не могу понять его.
— Ну, просто орнамент.
— Не скажите. Мне почему то кажется, что он содержит какие то еще неизвестные сведения о римлянах.
— А… понятно.
— Вы разочарованы? Но ведь, действительно, это очень интересно. Прошу вас, сходите туда и посмотрите сами. Конечно камни очень сильно выцвели, и трудно разобрать рисунок. Но я все же вижу его повторения по всему тротуару, а так же в термах.
— Я не была там ни разу с тех пор…
— Понимаю. Вас туда не тянет. Но я думал о Роуме.
— В каком смысле?
— Предположим, она что то поняла в этой мозаике… что то ей открылось там, и она сказала об этом кому то, кто захотел сам воспользоваться ее открытием.

. . .

— Может быть, я несколько преувеличиваю, — сказала я. — Но мне кажется, я вспомнила очень важную вещь. В то время, когда я приезжала на несколько дней к Роуме, они занимались восстановлением одной мозаики. Я ее хорошо помню, потому что Роума попросила меня помочь, но это так, скорее лишь чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей.
— Да, продолжайте, — с нетерпеливой ноткой в голосе сказал Годфри, и мои сомнения в важности этой новости рассеялись.
— Так вот, эта мозаика, видимо, была выполнена по тому же рисунку, что и мозаичный пол, который вы здесь видели.
— Нам надо обязательно посмотреть эту мозаику.

. . .

С какой радостью я увидела, что мозаика, о которой я говорила Годфри, находится там среди прочих экспонатов из Лоувет Стейси. Мозаика была даже не одна, видимо, Роуме удалось после моего отъезда восстановить еще несколько. В витрине, где они были выставлены, помещалась заметка, в которой описывались эти мозаики и разъяснялся процесс восстановления. На первой мозаике была изображена фигура человека, по всей видимости мужчины, у которого не было ступней: он стоял на двух длинных обрубках, которые, видимо, обозначали ноги. Его руки были вытянуты вперед, словно он хотел схватиться за что то, остававшееся на мозаике невидимым. Я посмотрела на второй экспонат. Изображение было не таким четким, как на предыдущем, и там оказались утраты, заполненные, вероятно, цементом, однако можно было понять, что на этой мозаичной картине — человек, лишенный ног по колено; потом, однако, я поняла, что его ноги были во что то погружены. И на последней мозаике была изображена только голова этого человека, по всей вероятности, похороненного заживо.

. . .

Элис не обратила внимания на ее слова и, повернувшись ко мне, сказала:
— Я написала о римлянах. У них было такое наказание: провинившегося человека бросали в зыбучие пески, и они медленно его заглатывали. Очень медленно. Поэтому римляне использовали эти пески в качестве казни. Некоторые пески заглатывают человека очень быстро, поэтому их еще называют песчаная трясина. Но те пески действовали медленно. Поэтому казнь была мучительна. Они постепенно засасывали свою жертву, и ее мучения растягивались. Вот поэтому римляне использовали эти пески как орудие казни. В моем рассказе человек, которого собираются казнить, должен сделать мозаику с изображением этих песков. Понимаете, какая изощренная пытка! Насколько мучительнее, чем если бы его сразу отвели в эти пески. Ведь все время, пока он делал мозаику, он знал, что это произойдет с ним. Но его переживания способствовали тому, чтобы мозаика получилась очень выразительной. Ни у кого бы не получилось лучше, потому что ему самому предстояло испытать то, что он изображал.

. . .

Текст романа взят с портала lib.aldebaran.ru

версия для печати